И опять встречает Родина...

Критик Виктор Крамаренко о поэзии Анатолия Пшеничного

Я искренне благодарен своим друзьям за то, что познакомили меня с творчеством замечательного русского поэта Анатолия Пшеничного. К своему стыду, я раньше о нём не знал. Но это, быть может, даже лучше – впечатление не только удваивается, оно проникает в душу и остаётся в ней навсегда. Как встречи с красивой женщиной, мудрым старцем, душевным, не отягощённым стяжательством, человеком, как с чем-то искренним, щедрым, бьющим наповал фарисейство и предательство. Такое долго будет жить в тебе, и помогать служить слову, и побеждать сытое, разленившееся до неприличия нутро. Ведь сила слова – не только оружие, но и лекарство от уныния, страшного, если не самого главного, греха человека.

Помните, какой импульс придали победе в войне «Василий Тёркин» Твардовского, «Жди меня…» Симонова, песня Исаковского «Катюша»?! С каким воодушевлением зачитывались книгами Бондарева, «прозой лейтенантов», чуть попозже «Судьбой» Проскурина, «Сотниковым» Быкова, Распутиным, «афганскими» вещами Проханова?! Это была, перефразируя Лимонова, великая эпоха русской литературы. Потому что она истинно народная, любима и правдива. Но и сейчас, как мне кажется, зарождается – точнее сказать возрождается – то великое время служения отечественной литературе, о котором мечтали Пушкин и Толстой, которое предсказывал Лев Гумилёв, поражающее своей цикличностью и стремлением к единению нации. Россия – великая страна, велик народ, и литература её – великая. Выкристаллизовывая из наносного, привитого, чужого и просто бездарного хлама макулатуры, она действительно рождает большие имена, вносящие свою неоценимую лепту в здание культуры и духовности.

Такое имя я с полной уверенностью называю – это Анатолий Пшеничный. Даже по скудости его книг (и тиражом, и количеством), по прочитанным стихам и услышанным песням, моё впечатление уже не изменится. Ведь ни Есенину, ни особенно Цветаевой, поначалу не было необходимости в многотысячных тиражах – их имена прозвучали стразу и навсегда. Его поэзия – набат, его поэзия –струна, его поэзия – душа и боль народа, сыновняя радость и печаль.

Вслушайтесь:

И опять встречает родина,

Ветерком толкая в грудь…

Не дожил отец до ордена –

Юбилейного – чуть-чуть.

Не дожил, а было много ли

За спиной годов и вёрст!

Мне вослед берёзы охали,

Когда шёл я на погост.

Или вот:

Стог соломы, как луна,

Светит над пригорками,

Настоялась тишина

На берёзах с ёлками.

Обронил заботы с плеч

Ветками оленьими…

Это мама топит печь

Белыми поленьями.

По этим двум отрывкам можно смело сказать о душевном состоянии поэта, его отношении к родине, близким людям. Знаете, как оно бывает: одна-две строчки – и ты уверен в человеке, как в себе. А здесь – целая россыпь откровений, не раз тобой прожитых и высказанных, не подложных и не выставляющих напоказ сокровенные мысли. Они – вот, настоящие: горечь за отца, радость от материнского тепла, любовь к родной земле, тебя вскормившей и воспитавшей… Простые человеческие чувства, чистые и незамутнённые. На них-то и держится наша жизнь, их-то и надо сохранить, чтоб не скатиться в безнравственную пропасть.

Поэзия Анатолия Пшеничного удивительно музыкальна и образна. Оттого, наверное, и читается легко, и запоминается. Она переполнена народной мудростью, подмеченными и всё объясняющими деталями, простотой и задушевностью.

Дядя Лёня был сапожник,

Он давно пришёл с войны –

Матершинник и картёжник –

Нарушитель тишины!

Пацанам – роднее брата,

С куполами на груди:

«Я, ребята, из штрафбата,

Кто тут смелый – заходи!»

Мне почему-то сразу вспомнилось твардовское:

Умер Ивушка-печник –

Крепкий был ещё старик.

Два разных, но чем-то схожих образа. Там дед у только что сложенной печи угощал хозяев самосадом, приговаривая: «Закури-ка моего, мой – не хуже твоего», и печи его славились по всей округе. Здесь же – безногий инвалид обеспечивает всех добротной обувкой. И здесь, и там жизнеутверждающая тема – бескорыстие и связь поколений. Это как сеятель, зная, что не дождётся урожая, бросает в землю семена, так и Ивушка Твардовского, и дядя Лёня Пшеничного делают своё святое дело, потому что по-иному жить не умеют.

Уж давно ему крестик поставили…

Но вдруг выплывет из тишины:

«Пацаны, я их бил не за Сталина,

А за волю и вас, пацаны!»

Мне всегда радостно ощущать появление в моём сердце близкого по духу поэта, живущего с тобой одной верой, одним словом, одной песней. Бывает, читаешь иных кликуш-смасшедших, вроде «задавим гниду» или «русские произошли от немцев», и думаешь: когда же ты закончишь, гад, пудрить мне мозги? Гражданственность, патриотизм – это не крики на каждом углу: «Я люблю Россию!», «Русские – превыше всего!» или, как говаривал всероссиянский президент: «Не так сели». Нет. Патриотизм проявляется прежде всего твоим отношением к родине, именно к малой родине, тихой, как у Рубцова. Каким будет твоё отношение к ней, так и она будет с тобой поступать. Если отсечёшь память, плюнешь на предков, в погоне за наживой вытравишь из себя гены милосердия, присущие нашему народу, если, как попка, будешь копировать всю неизжитую ещё западную мерзость, так то и получишь взамен. Нужно начинать с себя и понять, какие ценности в тебе ещё остались, как честно их потребить как гражданину, как сыну своего народа. Вот, в чём сила патриотизма. Начинать с себя.

Анатолий Пшеничный – истинный русский поэт, патриот своего Отечества, солдат. В своих стихотворениях он ни единой буквой не солгал, не скатился до шовинизма, не исказил память, не вселил в себя раба конъюнктуры. Мог бы, имея неотъемлемый талант поэта-песенника, «рубить бабло», пописывая вульгарные тексты для попсы, и тем самым жить припеваючи, мол, «пипл всё стерпит, а бабок прибавится», как признался однажды некий Богдан Титомир. Но от Анатолия Пшеничного, я уверен в этом, такого не дождутся. Он – творец русской истории, продолжатель великой поэзии страны Есенина, Твардовского, Юрия Кузнецова, он выше всего этого хлама.

Живи, Россия! Живи, Урал!

Бывают краше края на свете.

Я край свой милый не выбирал,

Я принял сердцем просторы эти!

Анатолий Пшеничный – пронзительный поэт. Его лирика не только показывает чувства влюблённого человека, она переплетена житейской мудростью, стремящейся к добру и свету, философией простого человека, не отягощённой политикой и позёрством. Она заставляет задуматься:

Жизнь моя, ты присядь на скамеечку,

Всё прошло и пора отдохнуть.

Мы поверим с тобой помаленечку

В то, что можно былое вернуть.

И в свои разорённые полночи,

В беспокойное чьё-то жильё

Возвращаются скорые помощи,

Унося покаянье моё…

Стихи о любви, как у любого большого поэта, у Анатолия Пшеничного занимают особое место в творчестве. Они просты, душевны, не терпящие лукавства, они заставляют радоваться за влюблённых и взглянуть на свои чувства по-новому.

Снова нам цветными голосами

Будут петь из рощи соловьи.

Мне светло с закрытыми глазами,

Если губы рядышком твои.

И фразы примитивные, и вроде ничего особенного – любимая рядом, что может быть лучше?! Все нормальные люди это испытали. Но здесь есть слово «снова», оно-то и есть движущая сила, без которой жизнь теряет всякий смысл.

Что-то в жизни не так,

Если радостно вдруг

Улыбается враг

И печалится друг,

Пока мчат поезда

И летит самолёт –

Уезжайте туда,

Где вас кто-нибудь ждёт!

Познакомьтесь, кто ещё не успел, с замечательным русским поэтом Анатолием Пшеничным. Его стихи откроют вам новые грани русской поэзии, о которых вы и не догадывались.

Виктор КРАМАРЕНКО

Газета «Московский литератор»